Крысиный Вор - Страница 146

146

«Так я и позволю тебе прибрать к рукам то, что мне и самому пригодится», – сквозило в еле обозначенной улыбочке Тейзурга.

Второй маг Ложи, Коргет, чувствовал себя скверно, палачи Поводыря так его искалечили, что он не мог ходить без посторонней помощи. Его бледное отечное лицо напоминало криво слепленную маску из грязноватого папье-маше, глубоко запавшие глаза угрюмо сверкали. Он был боевым магом и провел в застенках около года, а Химелдон, полевой агент и разведчик, попался с месяц назад.

Потом Эдмар отлучился, чтобы принести жертвы Серебряному Лису и остальным демонам. Те и сами могли убить захваченных ктармийцев, но если совершить жертвоприношение, для демона это куда слаще, и вдобавок у него прибавится сил.

Оба мага Светлейшей Ложи отнеслись к этому с философским хладнокровием, а вору было не по себе, и он молился Ланки, Тавше и Кадаху, чтобы все это побыстрее закончилось, чтобы скорей наступило утро и беззаконные твари убрались восвояси.

Вернулся Тейзург уже в другой тунике, подпоясанной златотканым сурийским кушаком (Кем подумал, что на прежнюю, верно, попали брызги, и с этого ему стало совсем тошно). Принес кувшин крови. Химелдон невозмутимо объяснил, что, пожалуй, не нуждается в столь крайних средствах для поправки самочувствия, а Коргет едва ли не обрадовался, так и припал к кружке, да потом еще, завернув штаны, смазал жертвенной кровью свои изувеченные колени. Кемурту, хвала богам, не предлагали: он ведь не маг, чтобы это пошло ему впрок.

Эдмар пил свой жуткий напиток, словно редкое вино, поддерживая светскую беседу с коллегами. Он еще и волосы подровнять не поленился, так что получилась экзотическая стрижка с падающей на глаза косой челкой. С такой прической древний маг в одежке с чужого плеча выглядел совсем молодым и смахивал на вожака банды из городских трущоб – жестокого, склонного к театральным эффектам и не упускающего случая намекнуть на свое аристократическое происхождение.

«Спасибо Ланки-милостивцу, что он мои мысли не читает», – тут же подумал вор.

И какого чворка он не сбежал тем промозглым осенним вечером, когда Эдмар застукал его возле особняка баронессы Тарликенц? Надо было драпать оттуда во все лопатки. Тогда бы жизнь продолжалась, как раньше, и не сидел бы сейчас Кем на тускло освещенном пятачке посреди темноты, в которой копошатся твари Хиалы.

Когда слышались крики, вой, визг, он старался убедить себя, что все эти звуки издают демоны, которые раскачиваются на люстрах, дерутся друг с дружкой и скачут по лестницам. Они вконец разбушевались, но ничего ужасного за стенами зала не происходит, правда же? Порой кричали так, что сразу ясно – не демоны. Его нервы тогда превращались в скрученную проволоку, и он заставлял себя разглядывать собранные со всего замка волшебные лампы: старую тускло-желтую грушу на аляповатом блюдце, изящную хрустальную танцовщицу, украшенный сусальным золотом сияющий дворец размером с чайник – из личного кабинета Поводыря, незатейливый светящийся шар на керамической подставке… Это не помогало, вдобавок глаза начинали болеть.

Химелдону было все равно, а на лице Коргета временами появлялась болезненно-злорадная гримаса. Кем понимал, что у искалеченного боевого мага есть все основания, чтобы желать врагам мучительной смерти. Ногти и волосы отрастут, зубы взамен выбитых любой уважающий себя маг тоже вырастит, но бывают увечья, с которыми ничего не поделаешь, и самостоятельно ходить Коргет уже никогда не сможет. Он провел здесь целый год, еще б ему не радоваться, что этот гадючник вместе с обитателями наконец-то разворошили и растоптали. И не Кемурту его осуждать.

Вору сперва не понравилось, что рыжего Тейзург велел не выпускать из камеры и оставить в заклятых цепях, но потом дошло: это скорее проявление заботы, чем издевательство. Тоже не отказался бы просидеть всю эту ночь в подвале, не зная, что творится вокруг, и выйти оттуда только утром, когда все закончится, пленные умрут, демоны уйдут, и наступит тишина.

Впрочем, планы Тейзурга поменялись, когда Химелдон рассказал о штаб-квартире в Сулете. Хантре освободили, и тот сразу отправился в городок, где находилось еще одно вражеское гнездо.

– А жаль, коллеги, что он не помнит бытности своей в том мире, где родился, – обронил Химелдон. – Я бы кое о чем у него спросил из научного интереса…

– Ну, так спросите у меня, коллега, – предложил Тейзург, откинувшись на спинку кресла, выглядевшего так, словно Поводырь конфисковал его в каком-то захолустном трактире. – Может, я знаю?

– Бывал я, коллеги, в студенческие годы на раскопках в предгорьях Унского хребта, неподалеку от границы с Китоном. Откапывали древний замок, некогда похороненный под сошедшей с гор лавиной. Благодаря сему обстоятельству его не разграбили. Мы обнаружили там библиотеку, но страницы книг от одного прикосновения рассыпались в пыль – хрупкие, словно крылья мертвой бабочки. Что вы хотите, эпоха Золотого Циркуля, около ста тридцати веков до начала Просвещенной эпохи. Кое-что нам все же удалось сохранить и переправить в библиотеку Ложи. Часть книг была на убраке, а я как раз этот древний язык выбрал в Академии для обязательной специализации. Я занимался тем, что накладывал на уцелевшие книги сохраняющие заклятия, и после этого я их наскоро пролистывал, не мог удержаться. Попалось мне там любопытнейшее упоминание о магах-перевертышах: якобы перекидываться они начинают еще на первом году жизни. Только что лежал в колыбели ребенок – и вдруг на его месте звереныш, по этому признаку их и определяли. Но древние книги, как вы прекрасно знаете, материя сомнительная – поди угадай, где там правда, а где сочинительский вымысел. К тому же о магах-перевертышах мало что известно, они давно уже не рождались. Вот и можно было бы справиться у коллеги Кайдо, перекидывался он в период младенчества или нет.

146