Крысиный Вор - Страница 153

153

Нинодия сидела в «Чайнике без ручки». Славное заведение. Лет пять-шесть назад она здесь, бывало, отплясывала перед публикой, лихо вскидывая пышные цветные юбки.

Над входом висела все та же старая вывеска с чайником – само собой, без ручки, – залепленная набившимся в выемки мокрым снегом. Аленду охватила зимняя оттепель, как обычно метелистая. В такую погодку особенно хорошо устроиться у окна в частом переплете и потягивать горячее фьянгро с пряностями и апельсиновой цедрой. По стеклам распластались белые морские звезды – ничего удивительного, если снаружи бушует нахлынувший на город снежный океан.

Главное, что ты внутри, в тепле, и тебе прельстительно улыбается кавалер – статный, галантный, остроумный, самый шикарный среди посетителей «Чайника» в этот вечер. Он еще и за все платит, как в лучшие твои времена. Подумаешь, под меховым плащом, который он так и не снял, спрятан лисий хвост, а сдвинутый набекрень берет скрывает звериные уши на макушке.

– Я в восторге от вас, смею ли я предложить вам поехать со мной в «Жемчужный приют» или, если угодно, в «Амиланду»? Мы закажем в номер вино, розы и шоколад…

Это у них была такая игра: будто бы Лис не демон, а тоже человек, будто бы они только что познакомились и напропалую флиртуют. У него бывали разные роли: то опытный светский волокита, то молодой провинциал, явившийся покорять Аленду, то иностранец-путешественник, очарованный ларвезийской танцовщицей, которая хоть и не первой молодости, но все еще хороша собой. Нинодия тоже играла: словно с ней все в порядке, и ноги в порядке, вот посидит она за столиком с четверть часа, а потом всем тут покажет, как надо танцевать!

Другое дело, что эти «четверть часа» – длиной в целую вечность… Ладно, нечего кукситься, Лису хуже: он пленник Хиалы, и то не унывает – оттягивается вовсю, пока ему не пробьет час возвращаться обратно в обитель демонов.

Время от времени она сбегала к нему из-под охраны. Да ее и не охраняли – кому она нужна? Шеро по старой дружбе поселил ее в резиденции Ложи за высокой белой стеной, и на том спасибо.

Когда ее тянуло в город, она отправлялась гулять в компании Лиса. Тот подарил ей браслет, сплетенный из серебристого лисьего волоса, благодаря этому они могли посылать друг другу весточки.

О демонском подарке Нинодия ни словечком не обмолвилась и никому волосяной браслет не показывала – носила его под обыкновенным, серебряным с яшмой.

Демоны ей не страшны, иначе Хантре Кайдо сказал бы, что надо их остерегаться. Для нее есть опасность замерзнуть, она помнила об этом и перед каждым выходом на улицу одевалась тепло: раз ее спасет теплая одежда – уж лучше выглядеть, как меховой-шерстяной кочан капусты, чем пропасть ни за что ни про что.

Лиса не было с полторы восьмицы, но сегодня он объявился и позвал ее на прогулку.

– А в следующий раз я буду юной барышней, – шепнул он перед тем, как подсадить ее в наемный экипаж (Нинодия знала, что он обернется лисицей и проводит коляску до самой резиденции). – Буду твоей кузиной из провинции, и ты будешь показывать мне Аленду…

– Идет, – подхватила Нинодия. – Ты будешь проситься в злачные места, но я буду строгая и скажу, что тебе туда нельзя…

– А я буду тебя уговаривать – мол, только одним глазком посмотреть, потому что я читала об этом в безнравственных книжках, которые брала тайком из папиного шкафа, и ты в конце концов уступишь…

– Уступлю, но не сразу…

Их засыпало хлопьями снега, как и всю улицу с желтыми фонарями, все тумбы и кареты, всех прохожих – поди разбери, кто здесь человек, а кто демон с лисьим хвостом.

– Увы, если б я мог остаться здесь по-настоящему… – Он усмехнулся весело, но с грустинкой на дне серебристых глаз.

– Эх, Лис, если б я только могла сделать так, чтобы ты остался здесь по-настоящему, – вздохнула в ответ Нинодия.

Вабито нарушил зарок не садиться за доску сандалу с Чавдо Мулмонгом и опять продулся.

Куду и Монфу проявляли похвальную стойкость. На постоялом дворе, где задержались на несколько дней, чтобы передохнуть, помыться и узнать последние новости, они по вечерам устраивались подальше от двух заядлых игроков. Нынче им и собеседник попался в самый раз, чтобы попрактиковаться в ларвезийском: охотник из Аленды, приехавший в эти края за редкими ящерицами для королевского зверинца.

За кружкой вина он посвятил случайных знакомых в тонкости ловли малого хоботника, степной лисицы и куропатки-пересмешницы, добавив, что с животными надобно обходиться без жестокости: коли нужна шкура или мясо – убивай чисто, а если ловишь живьем, делай это так, чтобы зверя не изувечить.

Когда в харчевне появился парень, не умевший объясниться по-местному, Таркелдон пришел ему на помощь. Это был юнец с повязкой на лице, за плечами у него висел большой мешок. Одет как суриец, но говорил по-ларвезийски, и Таркелдон взялся перевести хозяину, чего он хочет. От него тянуло магией, приглушенной и непонятной: то ли сам из волшебников, то ли таскает с собой амулеты. Скорее, второе. А хотел он всего-навсего поужинать.

Свою ношу он осторожно опустил на пол возле скамьи. Мешок пошевелился, издав негромкий стон.

– Что у вас там? – насторожился зверолов.

– Барсук, – отозвался парень. – Недобиток. Я его на охоте добыл, продам на шкуру или в зверинец. Раненый, потому и стонет. Надо его мясом покормить, чтобы не отдал концы по дороге.

С путешественника мигом слетела вся доброжелательность.

153