Крысиный Вор - Страница 2


К оглавлению

2

Бросилась в глаза вывеска «Чайные бусы», под ней покачивалась гирлянда деревянных шариков с нарисованными чашками. Судя по грязной табличке с затейливо начертанными буквами, это была улица Укатившихся Бусин.

Похоже, он оказался первым сегодняшним посетителем. Небольшое уютное помещение озарено светом масляных ламп. Две темноватые гравюры: на одной девушка в развевающихся одеждах догоняет карету на проселочной дороге (понимайте, как хотите – то ли брошенная невеста, то ли проголодавшаяся нежить), на другой представительный мужчина в мантии поражает молнией понурое страшилище.

– Сударь, собачка ваша не кусается? – поинтересовалась хозяйка.

– Думаю, нет. Это не моя собака, на улице пристал. У вас найдется для него кусок колбасы? Я заплачу.

– А если пристал, так на улицу и гоните! Зачем с собой привели?

Он откинул капюшон, и женщина, враз сменив гнев на милость, расплылась в улыбке:

– Ой, ну ладно, пусть вот тут в уголке посидит. Видно, что послушный. Хороший песик! Для вас так и быть уж, будет ему колбаска, а сами чего желаете?

Она меня знает? Вот хорошо, хоть что-нибудь о себе выясню…

– Пожалуйста, сначала чашку кофе, покрепче и со сгущенкой.

– Кофе?! – Выщипанные брови поползли вверх, а потом хозяйка рассмеялась. – Ох вы, шутник! Или небось из приезжих? Подумали, раз приехали в Аленду – тут можно зайти в любое заведение и угоститься кофе? Да я его никогда и не пробовала, и если б оно у нас продавалось, стоило бы таких деньжищ, что человеку экономному на месяц хватит. Зато у меня есть хороший сиянский чай разных сортов и горячий шоколад, в нынешний морозец в самый раз! А второе, о чем вы сказали – сгущеница какая-то?

Сгущеница, сгущенка… Бессмыслица, но звучит забавно. Он усмехнулся своей оговорке.

– Я имел в виду, сливок погуще.

– А мясного пирога не желаете? Еще горяченький!

Он взял пирог, черный чай с сахаром и сливками, маленькую чашку шоколада. Пес на колбасу даже не посмотрел: не голодные мы.

– Спасибо, очень вкусно. Кажется, я уже заходил к вам в «Чайные бусы»? Может, вчера или позавчера…

Ничего такого ему не казалось, но вдруг приветливая хозяйка что-нибудь о нем знает?

– Ни разу не заходили, а то б я вас запомнила. Вас, сударь, с кем-то другим не спутаешь, волосы уж больно приметного цвета, да и на лицо вы не из тех, на кого поглядишь и тут же долой из памяти. – Она улыбнулась ему с кокетливым одобрением и в то же время чуть покровительственно. – Так что ко мне вы заглянули в первый раз, но уж надеюсь, не в последний. Наверное, где-нибудь по соседству поселились?

– Я не помню, где я живу. Вышел погулять по городу и забыл, куда я должен вернуться.

– Если вы скажете, как вас зовут, я пошлю девчонку порасспросить у знакомых…

– Как меня зовут, я тоже не могу вспомнить.

– Это значит, вы головой на гололеде ударились, вот у вас память-то и отшибло, жалость какая! Поскользнуться и упасть – обычное дело в эту пору, а вам теперь надо в лечебницу, чтобы вас лекарь посмотрел. Ближайшая будет на улице Нелюбезного Пекаря, и еще одна чуть подальше в другой стороне, в закоулке за площадью Экзорцистов, туда вам надо.

Когда он в предрассветный час вышел за порог, гололеда еще не было, подморозило позже. Это он отлично помнил – как и все остальное, что произошло с ним сегодня утром, уже после того как некая неведомая сила аккуратно располовинила его память. Но в лечебницу так в лечебницу. Хотя и не любил он обращаться к лекарям. Никогда не любил.

Найти улицу Нелюбезного Пекаря оказалось не проще, чем решить головоломку. Неширокие булыжные улочки кружили и петляли, к тому же то и дело что-нибудь интересное привлекало его внимание: нарисованные поверх штукатурки или кирпичной кладки обережные узоры (мелькнуло в уме странное бессмысленное словечко «граффити»), причудливые фонари, вывески, флюгера, башенки… Вдобавок приходилось смотреть в оба, чтобы не поскользнуться, не наступить в кучу навоза и не попасть под копыта лошади.

Он то откидывал утепленный капюшон плаща – хозяйка «Чайных бус» сказала, что у него волосы приметного цвета, так, может, кто-нибудь из знакомых узнает его и окликнет – то снова надевал, когда уши начинали мерзнуть.

В конце концов стало ясно, что решить топографический ребус самостоятельно ему не под силу, и он спросил дорогу у проходившего мимо парня в стеганом кафтане и долгополой коричневой рясе. Тот охотно пустился в объяснения: сейчас мы на улице Серебряных Колесниц, и тебе нужно дойти по ней до конца, повернуть направо…

Несмотря на свое название, улица выглядела неказисто: сараи да заборы, за которыми виднелись заснеженные кровли невысоких построек. Еще тут было два обветшалых особняка, украшенных щербатыми скульптурами – сугробы оттеняли грязноватую белизну облезлых стен и арок. Судя по заколоченным крест-накрест окнам, там никто не жил, кроме волшебного народца. Увидеть бы кого-нибудь из этих существ, но те средь бела дня людям не показываются.

Если заглянешь в гости, я тебе их покажу.

Кто ему это обещал?..

Из-за угла появилась женщина в серо-зеленом плаще и торопливым шагом направилась к ним. Из-под вязаной шапочки выбились светлые пряди, симпатичное молодое лицо разрумянилось от мороза и быстрой ходьбы.

Он с облегчением улыбнулся – наконец появился кто-то, кого он знает! – и назвал ее по имени:

– Зинта!

Впрочем, радость оказалась преждевременной. Зинта утверждала, что они незнакомы, и она никогда его раньше не видела. Вполне может статься, что их пути уже пересекались, ведь она лекарка под дланью Тавше: сколько больных и раненых она исцелила во славу Милосердной, сколько народу в это время стояло рядом – всех не упомнишь. Но его она совершенно точно не знает. И, кстати, с головой у него все в порядке. Никаких следов сотрясения или внутреннего недуга. Скорее всего, он пострадал от какого-то колдовства, и здесь нужна помощь мага, а не лекаря.

2