Крысиный Вор - Страница 70

Это мучительное путешествие вновь его настигло во время болезни и, выплывая из омутов бреда, чувствуя под головой мокрую от пота подушку, он всякий раз понимал две вещи. Во-первых, это было с ним на самом деле. А во-вторых, это осталось позади: он ведь все-таки дошел.

Однажды бред закончился, и тогда он просто уснул, а когда проснулся, за окном брезжил серый зимний день, лилии на потолке были плоски и неподвижны – не более чем фреска на штукатурке. В кресле возле постели сидела одна из наложниц Тейзурга. Омилат. А может, Джеварья. К стыду своему, он нередко путал, кто из них кто.

– Бульон, господин Хантре! – радостно заулыбалась девушка.

Прежней тревоги у нее в глазах не было: очевидно, все уже знали, что он выздоровел.

– Ага, спасибо. Ешь его сама, я хочу котлету.

Откинув одеяло, он сел, потом нетвердо встал и мимо всполошившейся Джеварьи-Омилат двинулся к двери. Мятая хлопчатобумажная пижама длиной до колен болталась на нем, как на вешалке.

Пол холодил босые ступни, зато почти не качался. В зале от стены до стены лежал ковер с густым разноцветным ворсом и пылал огонь в белом, как снежный дворец, камине.

Он направился было к камину, но передумал и подошел к окну. На тронутых изморозью перилах балкона была укреплена кормушка в виде изящной беседки, там клевали зерно птицы – хохлатые серые комочки с оранжевыми грудками. До чего же хорошо смотреть на что-то реально существующее, которое было пять минут назад, есть сейчас и никуда не денется в ближайшие четверть часа… Снизу его заметил сидевший во дворе пес: радостно залаял и так завилял хвостом, что взметнулся снежный фонтанчик. Хантре помахал ему и обессиленно оперся о подоконник, а когда вновь поднял взгляд, никакого пса уже не было.

– С возвращением!

Он повернулся медленно, чтобы не отпраздновать «возвращение», растянувшись на полу, а то голова кружилась. Эдмар стоял у двери в синей с красным узором баэге, глаза подведены – как же без этого? А тени под глазами, похоже, настоящие.

Улыбаясь, подошел, тоже поглядел в окно.

– О, наконец-то… Хвала Госпоже Вероятностей, Дохрау больше не сидит у меня во дворе перед парадным крыльцом! А то прислуга боялась мимо него ходить, да и сам я, признаться, несколько нервничал. Простые смертные пользовались задней дверью, а я – Вратами Хиалы. И вдобавок преподаватели Магической Академии повадились таскать сюда студентов, чтобы те хотя бы издали, с улицы, посмотрели на Великого Пса Северного Ветра.

– Долго он тут сидел?

– С самого начала, как ты слег. Несколько раз отлучался, чтобы раздобыть мне кое-какие ингредиенты для целебной ворожбы.

Хантре помолчал, ошеломленный этим фактом, потом сказал:

– Спасибо.

– Счастлив это услышать, – ухмыльнулся Тейзург. – Ты ведь скуп на «спасибо», по крайней мере когда речь заходит обо мне. Бесподобно, ты похож на обтянутый кожей скелет с хорошо сохранившейся рыжей шевелюрой и вызываешь у меня сейчас лишь одно желание – накормить тебя.

– Да я бы и сам не отказался поесть. Только не бульон.

– Сначала надень что-нибудь пристойное, а то выглядишь, как сбежавшее с огорода пугало. Уму непостижимо, на что ты израсходовал остаток сил, после того как покончил с «мясорубкой». На то, чтобы набить лицо террористу! Меня всегда изумлял и шокировал твой здравый смысл – вернее, то, что тебе его заменяет. Всякому было ясно, что мерзавец и так свое получит, тем более что на него имел виды коллега Крелдон, который его потом и заграбастал. Нет ведь, надо было на последнем надрыве отвесить по роже! Если бы ты потратил эти крупицы силы на нейтрализацию вредоносного заклятья или приберег их, как резерв, это было бы куда практичней, не находишь?

Хантре понимал, что Золотоглазый прав, но его нотации раздражали, хотелось огрызнуться. От этого он удержался, сознавая, что тот заботился о нем во время болезни и много сделал для того, чтобы он выздоровел.

– Что значит террорист?

– То же самое, что ужасатель – на языке того мира, где я жил перед тем, как вернуться в Сонхи.

Разговаривая, они дошли до комнаты, по дороге Тейзург приказал кому-то из слуг накрывать в столовой.

Хантре натянул штаны, тунику, теплые домашние полусапожки и уже сунул руку в рукав стеганой баэги, коричневой с желтыми листьями – вроде тех, что плавали в кофейных чашках во время его бреда, – когда его пронзила мысль, от которой он на мгновение оцепенел.

– Сколько я болел?

– Почти две восьмицы.

– Так долго… В Аленде за это время ничего не случилось?

– В Аленде каждый день что-нибудь случается.

– Я имею в виду ужасателей с «мясорубками».

– Затишье.

– Почему затишье? Они ведь лезли сюда, как мухи на мед.

– «Ведьмина мясорубка» требует от своего создателя незаурядного искусства. Маги, которые этим занимаются, ценят свои услуги недешево. Их овдейские заказчики – люди состоятельные и могущественные, а могущество порой может сыграть с человеком злую шутку: он начинает мнить себя неуязвимым. Я сделал доброе дело, – глаза Тейзурга загадочно блеснули, – рассеял это опасное заблуждение. Доказал им, что они, увы, уязвимы, и то, что им дорого, тоже может быть растоптано и уничтожено. На какое-то время они присмирели.

– Что ты сделал?

– Ты уверен, что и впрямь хочешь узнать, что мы сделали? Я говорю «мы», потому что в осуществлении моего плана участвовал Дохрау. Великие Псы не вмешиваются в дела смертных, но, поскольку речь шла о тех, кто причинил тебе вред, он отступил от этого правила. Для жителей Овдабы ссориться с Псом Северного Ветра – себе дороже.